Статья на тему: «Поэтизация прозы как средство усиления лирического начала
(на материале романа Л. Н. Толстого «Война и мир»)
Россия, Республика Тыва, город Кызыл
МБОУ ДОД «Детская школа искусств имени Нади Рушевой»
Преподаватель музыкально-теоретических дисциплин
Шешина В. Н.
Научный руководитель кандидат искусствоведения, профессор кафедры истории музыки КГАМиТ Ефимова И.В.
Поэтизация прозы
как средство усиления лирического начала
(на материале романа Л. Н. Толстого
«Война и мир»)
…волна и камень,
Стихи и проза,
лед и пламень
Не столь различны
меж собой. «Е. О.»
Поэ́зия (греч. ποίησις, «творчество, сотворение») — искусство слова, преимущественно стихотворное. Специфика поэзии как рода искусства заключается в неуловимости художественного смысла, заключенного в обычных, казалось бы, словах, - художник создает особый поэтический мир, требующий особых «инструментов» его восприятия и видения. Уже сама по себе стихотворная форма поэтической речи, возникшей как обособление от языка действительности, как бы сигнализирует о «выведении» художественного мира из рамок обыденной достоверности, из рамок прозы. Особый ритм движения слов в стихе, их взаимодействие и сопоставление в условиях ритма и рифм, отчетливое выявление звуковой стороны речи, даваемое стихотворной формой, взаимоотношение ритмического и синтаксического строения и т. п. — все это таит в себе неисчерпаемые смысловые возможности [6, с. 293].
Стихотворная поэзия, прежде всего, — лирическая поэзия. В ней первичен не объект, а субъект высказывания и его отношение к изображаемому [6, с. 185]. В подавляющем большинстве лирических произведений основным предметом познания является внутренний мир самого автора. Лирические произведения, как правило, невелики, но при этом способны к большой степени художественного обобщения. (Г. Н. Поспелов.).
Проявление поэтического в других видах искусства свидетельствует также в свою очередь о проявлении лирического начала, например, в пейзажах таких мастеров русской живописи, как И.И.Левитан, .В.М.Васнецов, В.Д. Поленов, В.А. Серов, А.К.Саврасов, В. Э. Борисов –Мусатов, М. А. Врубель и др.
Поэтическое является неотъемлемым свойством музыкального искусства. Особо тесное сближение русской музыки с поэзией характерно для русской культуры «Серебряного века», где лирическое начало становится всепроникающим явлением. Творчество А.Н. Скрябина, С. В. Рахманинова, Н. К. Метнера явилось завершением и обобщением европейского романтического направления в музыке. Свои лирические высказывания композиторы облекают в форму инструментальной миниатюры, метафоричность образной системы реализуется с помощью звуковых символов; романс превращается в «стихотворение с музыкой»; поэтический жанр поэмы становится жанром инструментальной музыки.
Поэтичным может быть и сугубо прозаический текст. Немало исследователей с этой точки зрения изучают прозу А.П. Чехова, И.А. Бунина, Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева. Однако имя Л.Н. Толстого в этом ряду отсутствует. Тем более интересно выяснить, проявляется ли поэтическое начало в прозе этого выдающегося романиста.
Поэтизацию прозы литературоведы нередко связывают с внедрением в нее лирического начала. Поэтому мы, с одной стороны, постарались выделить те фрагменты, которые несут в себе лирический потенциал, а с другой - где данная тенденция полностью отсутствует. Таким образом, в поле нашего зрения попали следующие фрагменты: лирические эпизоды - лунная ночь в Отрадном, встреча князя Андрея в весеннем лесу со старым дубом; эпизоды-антиподы - панорамный пейзаж будущего поля битвы Шенграбенского сражения; и бытовая зарисовка светского вечера в салоне Анны Павловны Шерер.
Природой поэтического слова определяется своеобразие законов и принципов организации стихотворных текстов. В своем анализе мы попытались спроецировать их на прозаические эпизоды. В результате анализа, с привлечением статистического метода, удалось обнаружить проявление целого комплекса стиховых принципов. Это позволило в конце работы сделать ряд определенных выводов, касающихся степени влияния поэзии на прозу в разных текстах.
Л. Н. Толстой в романе «Война и мир» внутреннюю жизнь своих героев часто раскрывает сквозь призму жизни природы. Один из таких эпизодов в романе — возвращение князя Андрея из Отрадного, называемый условно «Встреча с дубом». Дуб, который дважды встречает на своем пути князь Андрей, совершенно по-разному раскрывает ему «смысл жизни»: в одном случае он кажется Болконскому олицетворением безнадежности, в другом — символом радостной веры в счастье.
Внутреннее душевное состояние героя описано как эмоциональное восприятие весеннего пейзажа. Эпизод состоит из 5-ти абзацев, объединенных единым лирическим настроением. Данный эпизод имеет сложную двухчастную композицию, каждая из частей или периодов, которой в свою очередь, трехчастна. Периоды соразмерны: семь плюс восемь предложений. В первом периоде первое и второе предложения повествуют о действиях князя Андрея, с третьего по шестое — описание весеннего пейзажа, седьмое — внутренняя речь героя с авторскими комментариями. Второй период имеет подобную структуру: с восьмого по десятое предложения — живописное описание дуба, с одиннадцатого по четырнадцатое — внутренняя речь князя и авторские комментария и описания, последнее (пятнадцатое) предложение представляет собой внутренний монолог князя Андрея.
Таким образом, прослеживается единая логика развертывания образно-смысловых начал: от описания объективной действительности - к субъективным переживаниям героя, затем — к внутреннему эмоционально насыщенному монологу, - прием, сопоставимый с динамическим нагнетанием громкостного звучания в музыке ( от р к f).
Нечто подобное наблюдается и на фонетическом уровне текста, а именно - увеличение числа активных, сильных, звонких согласных, таких как Б, В, Л, Р. В целом, в данном тексте количество звонких согласных в три раза превышает количество глухих (500 звонких, 186 глухих). Таким образом, своей яркостью звучания, динамическим импульсом звуковой компонент способствует передаче весеннего настроения героя, его душевного обновления.
В прозаическом тексте стиху поэтического текста можно уподобить предложение, а строфе — период, в данном случае состоящий из пяти абзацев.
В тексте проявляются признаки синтаксического параллелизма. Первое и второе предложения начинаются с указания времени: в 1-м - «На другой день», во 2-м — «Уже было начало июня». Оба предложения дополнены деепричастными оборотами: в 1-м — «простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам», во 2-м — «возвращаясь домой». В этих предложениях описываются действия одного лица — князя Андрея. Поэтому между главными членами предложения, а также обстоятельствами места действия устанавливается смысловое подобие: в 1-м — «князь Андрей поехал домой», в 2-м — «князь Андрей въехал опять в ту березовую рощу». Однако есть и различия, которые не дают данному принципу проявиться в полной мере: 1-е — простое предложение, осложненное деепричастными оборотами, 2-е — сложноподчиненное с придаточными определительным и обстоятельственным.
С третьего по шестое сложные предложения состоят из ряда подобных синтаксических конструкций — простых предложений. Их единство обусловлено художественным образом – пейзаж. Простые предложения можно уподобить стихам поэтического текста:
Бубенчики звенели в лесу,
Все было полно,
Ели не нарушали красоты
И нежно зеленели.
День был жаркий,
Собиралась гроза.
Тучка брызнула.
Левая сторона была темна,
Правая блестела на солнце.
Все было в цвету,
Соловьи трещали и перекатывались.
В данной конструкции легко обнаружится подобие рифмы («бубенчики звенели», «было полно», «ели не нарушали», «тучка брызнула», «сторона была темна», «соловьи трещали» внутри стиховая рифма; «гроза-брызнула» межстрочная рифма), подобие анафоры («все было полно», «все было в цвету»), повторы слов («было», «была», «был»). Необходимо отметить, что все глаголы применены в прошедшей временной форме.
Признаки синтаксического параллелизма наблюдаются в 9-м и 13-м предложениях. Это простые предложения, где обобщающее слово стоит после однородных членов предложения (в 1-м «ничего», во 2-м «все»). В первом случае однородные члены предложения соединены частицей ни, которая усиливает интонацию отрицания, а во 2-м - соединительным союзом и, который, напротив, усиливает интонацию утверждения. С этими предложениями перекликается 15-е, сложное, предложение, в котором подобная конструкция также имеет место (обобщающее слово «все»), только в нем вместо перечисления однородных членов - нанизывание простых предложений.
В 7-м, 11-м, 14-м предложениях слова автора помещены после прямой речи. 13-е и 15-е предложения также имеют подобную синтаксическую конструкцию, в обоих имеет место перечисление.
В целом текст эпизода можно определить как полуритмизованный, где те или иные словосочетания объединены определенным стиховым размером:
была темна в тени — ямб
правая мокрая - дактиль
блестела на солнце - амфибрахий
было полно, тенисто и густо — анапест
любовался тем дубом - анапест
глядя на левую сторону - дактиль
сочной, темной зелени - хорей
млел, чуть колыхаясь - хорей, и т. д.
Текст пронизан разного рода повторами слов и словосочетаний, образующих образно-смысловое подобие: «подумал князь Андрей» - «подумал опять князь Андрей» - «решил князь Андрей», «вспомнилось ему»; «все знали это» - «все знали меня»; «жизнь» - «жили» - «жизни»; «и Пьер», «и девочка»; «ночи» - «ночь»; «все было полно, густо» - «все было в цвету» кроме того, 5-е и 6-е предложения находятся в отношении образной оппозиции: свет-тень, сумрак-блеск, левая-правая, близко-далеко.
Приведем примеры тождественных начал (подобие анафоры).
9-е: «Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия — ничего не было видно».
13-е: «И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна — и все это вдруг вспомнилось ему».
15-е: «Мало того, что я знаю все это, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Звуковые повторы
1-й период: «Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем месяц тому назад; все было полно, тенисто и густо; и молодые ели рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами».
2-й период: «Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца».
Отметим признаки изометрии, проявляющейся как ярко выраженная тенденция к равновеликости (соизмеримости) построений (синтаксических конструкций): между 4 и 5 предложениями (19 слов, 17 слов); между 8 и 9 предложениями (16 слов,14 слов); между 10 и 11 предложениями (20 слов,19 слов); между 12 и 14 предложениями (14 слов).
Проза организована речевыми тропами.
Эпитеты: «старый, корявый дуб»; «все было полно, тенисто и густо»; «молодые ели, рассыпанные по лесу, подделывались под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами»; «сочные, молодые листья»; «правая (сторона), мокрая, глянцевитая, блестела на солнце, чуть колыхаясь»; «старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной темной зелени»; «столетнюю жесткую кору»; «беспричинное весеннее чувство радости и обновления»; «лучшие минуты»; «высокое небо, укоризненное лицо»; «вечернего солнца».
Метафоры: «соловьи трещали и перекатывались»; «с дубом мы были согласны»; «дуб млел»; «ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия»; «старик (дуб) произвел их»;«девочка, которая хотела улететь в небо»;«шла жизнь»;«жизнь отражалась»; «дуб странно и памятно поразил»; «собиралась гроза»; «молодые ели не нарушали общей красоты».
Описание лунной ночи в имении Отрадном, которой любуются одновременно князь Андрей и Наташа, эмоционально и романтически приподнято.
Ночь, луна, свет и тени — все чарует незабываемой прелестью, и все это созвучно поэтическому миру Наташи. Автор и не стремится к детальному описанию внешности героини, он раскрывает ее душевный мир. Одаренность Наташи проявляется в глубоком ощущении красоты природы, она всем своим существом гармонирует с неиссякаемой жизнью природы.
Эта же майская ночь в Отрадном возрождает и обновляет Андрея. Действительно, поездка станет важнейшей вехой на пути духовных исканий князя Андрея.
Данный эпизод имеет трехчастное строение. Каждая из частей объединяется своей темой: 1-я часть (с 1-го по 10 предложения) — это пейзажная зарисовка лунной ночи и действий князя Андрея; 2-я часть состоит из 2-х разделов: 1-й раздел (с 11-го по 21-е предложения) — это диалог Наташи и Сони с авторскими комментариями; 2-й раздел (с 22-го по 44-е предложения) — монолог Наташи, выделенный в рамках ее диалога с Соней; 3-я часть (с 45-го по 47-е предложения) — внутреннее размышление, а также описание душевного состояния князя Андрея.
Таким образом, в данном эпизоде вновь прослеживается единая логика развертывания образно-смысловых начал: от описания объективной действительности (пейзажная зарисовка, монолог и диалог Наташи) переход к внутренним переживаниям князя, - т.е. так же, как это было в эпизоде встречи князя Андрея с дубом, и будет - в панорамном пейзаже Шенграбенского поля сражения (о чем речь пойдет далее).
Единство 1-й части композиции обусловлено единством художественного образа — ночной опоэтизированный, лирический пейзаж. Поэтому предложения сложных и простых синтаксических конструкций легко уподобляются стихам поэтического текста.
Лунный свет давно ждал этого
Ворвался в комнату.
Ночь была свежая
И неподвижно-светлая.
Был ряд подстриженных дерев
Черных и серебристо-освещенных.
Быласочная, мокрая, кудрявая растительность
С серебристыми листьями и стеблями.
Была блестящая росой крыша,
Большое кудрявое дерево,
Полная луна.
Данный текст объединен различными видами повторов. На уровне словесных единиц — это однокоренные слова: «лунный-луна», «была-был», «дерев-дерево», «сер
