Малышева Надежда Вячеславовна,
учитель русского языка и литературы МОУ «ООШ» с. Шепелёвка,
Турковский район, Саратовская область, Россия
ЖЕНСКАЯ ДОЛЯ
Давно уже отгрохотали залпы орудий в далёких сороковых годах прошлого века на фронтах Великой Отечественной. Но память о её участниках жива и сейчас семьдесят лет спустя.
Война прошла своим скорбным шагом почти по всем семьям Советского Союза. Беда стучалась в каждый дом. Каждая семья проводила на фронт своих близких - отца, мужа, сына, мать, сестру, дочь. Каждая семья трудилась на трудовом фронте. Не обошла стороной эта кровавая, безжалостная, варварская война и мою семью. Какой же след она оставила?
В первый же месяц войны из семьи моей прабабушки, Новиковой Евгении Михайловны, на защиту Родины ушли два сына - Леонид и Николай. В конце 1941 были призваны - Алексей и Иван. Самый младший из сыновей — Владимир был призван в Советскую Армию в январе сорок второго. Нестерпимая боль и тоска поселились в доме. Но отдушиной были дочери - Анна и Елизавета, да внук Славочка - это мой отец, он родился за три года до войны. Он был звоночком, который соединял женщин с жизнью, не давал им забывать, что есть ещё радость и веселье.
Деревня осталась без работников, жёны без мужей, невесты без женихов, дети без отцов. А вместе с мужской половиной фронт затребовал у села всё, что было на ходу, автотранспорт и лучших лошадей, значившихся на военном учёте ( и такое было!), с исправной упряжью и телегами.
А что оставалось? Нескошенные травы, неубранный хлеб. Овцы, коровы, свиньи и всякая там птица на фермах. Коровы вместо лошадей. В осиротевших избах - горланящие оравы ребятишек да ёще крестьянское подворье, огороды.
И всё это - колхозное и своё - непосильным бременем легло на плечи женщин - матерей, жён, сестёр; на больных и немощных; на престарелых и совсем юных - на тех, кто для войны был уже непригоден или ещё не подрос.
… Небольшая деревенька Ладонка, что на юго-востоке Турковского района, ничем другим от себе подобных не отличалось. Оправившись от шока, вызванного вероломным нападением фашистских орд, отдав всё, что можно было тотчас отправить на фронт, деревня взялась за дело. Вековая крестьянская мудрость побуждала к этому. Не сидеть, не хныкать, а, исходя из возможного, и хлеб убирать, и за скотом ухаживать, и ребятишек не оставлять без присмотра.
Ведь как было в мирное время? После вечерней планёрки бригадир вставал раненько утром и ходил по домам, стуча палочкой в окна:
- Сегодня на ток, Евгения Михайловна. Государству хлеб отправлять будем.
Стучит в другое, третье…
«Наряжали» колхозниц каждый день - тех, кто не имел постоянной работы. Выйдет та или иная хозяйка два-три раза в неделю - хорошо. За летний сезон наберёт сотню выходов на работу - зимой на печи сидит, домашние дела правит. А теперь дня не удавалось остаться дома не только на неделе, но и за целый месяц. За работой уходили и плохие мысли, если Володя писал с фронта, то от других сыновей весточки не было . Болело материнское сердце, забывалось лишь только тогда, когда засыпала и с внуком играла. Всю любовь и нежность отдавала бабушка Еня, как называл её мой папа, своему внучку, холила, лелеяла, ласкала, всю свою нерастраченную нежность отдавала этому ласковому комочку. А горючие слёзы доставались верной подружке - подушке.
В октябре 1941 года прабабушка получила письмо от Алексея. Из него она узнала, что находится он в Балашове в артиллерийском полку, который формировался из коренных жителей приволжских областей. Полк приводят в полную боевую готовность, учат с азов владеть оружием. И долго не думая, бабушка собралась в Балашов. Ехать было не на чем, поезда, проходящие по Летяжевке, пассажиров не брали. Пошла пешком. На четвёртые сутки пришла в Балашов, с трудом отыскала полк, но свидеться с сыном ей не давали. Села бабушка около ворот и не ушла до тех пор, пока не встретилась с сыном. Свидание было коротким, но что нужно матери? Жив, здоров, сыт, обут, одет.
Это был последний раз, когда прабабушка видела сына. В конце декабря 1941 года она получит извещение, что её сын Алексей пропал баз вести в боях за Москву. В своём письме уже с фронта, Алексей писал, что бьёт врага, что войне скоро конец, что «не так страшен чёрт, как его малюют», что служит он наводчиком. Так до сих пор в нашей семье хранится этот треугольничек из далёкого прошлого.
С Москвой связывает нашу семью ещё одно событие. Конец сентября 1941 года. Бригадир ладонской бригады возвращался из Турков и вёз на подводе шестерых ребятишек . Собрав всё население на пятачке около магазина, сказал, что дети эвакуированы из Москвы, надо разобрать их по семьям. Взять бригадир предлагал по одному ребенку. Четверых сразу взяли. Остались двое - брат и сестра. Но дети отказались идти в разные семьи, тогда моя прабабушка взяла их к себе, решив, нечего бога гневить, будем жить как бог пошлёт.
Вскоре пришло письмо и от Николая. В своём письме он писал, что полк, в который он попал, по железной дороге из Саратова вечером 24 июня 1941 года отправился в Белоруссию. Везли их очень быстро, некоторые станции проскакивали без остановок - сплошная «зелёная улица». Вначале война почти не чувствовалась. Однако чем ближе подъезжали к Днепру, тем заметнее становились её признаки. Один за другим навстречу шли поезда набитые беженцами - грязные, полураздетые, голодные, дети и старики, обездоленные женщины, вызывали у солдат тревогу и жгучую ненависть к врагу. От солдат требовалось создать прочную оборону на Днепре.
Отбивая атаки врага, полк успешно удерживал позиции, но обстановка с каждым днём всё ухудшалась. А 13 июля 1941 года солдатам был отдан приказ: «Форсировать Днепр!» Фашисты не ожидали наступления. Разморённые жарой, они беспечно сидели в жилых домах и надворных постройках. Враг был настолько ошеломлён и растерян, что вначале почти не оказал сопротивления. Но вот немцы опомнились и обрушили такой силы огонь, что ад показался бы бойцам раем. В этом бою Николай был ранен и отправлен в госпиталь.
Бабушка радовалась письму, жив и то хорошо, а ранение заживёт, а то ведь у соседки Матрены Фёдоровны сын погиб, а ёё - жив.
- Не плачь, Михаловна, ты счастливая. Жив твой соколик. А моего -нет,- говорила соседка, заливаясь слезами.
- Да ведь ранен Николка-то, а Алёшка пропал.
- Пропал не убит, может, найдётся. А раны до свадьбы заживут.
Так и стала прабабушка себя успокаивать, что всё пройдёт, лишь бы все её сыновья живы были.
После госпиталя Николай был отправлен снова на фронт. Но писем больше бабушка не получала от него. И только в ноябре 1942 года получила она известие, что её сын Николай пропал без вести под Сталинградом.
Радовали письма от Володи. Жив и здоров, бьёт врага. Попал он на ускоренные курсы танкистов. Из училища сразу отправился на защиту Сталинграда. Здесь произошла у него очень неожиданная встреча. А дело было так.
Весной 1942 года маму моего папы, дочь прабабушки - Анну, мобилизуют рыть окопы. Даже не смотрели на то, что у неё был маленький ребёнок. Долго плакала бабушка, как же ей быть с маленьким внуком и пятнадцатилетней Лизой и ещё с двумя детьми, взятыми ею - Зиной и Владимиром. Дети обещали помогать во всем. Так на детские плечи легла тяжесть военного времени.
Но война есть война… Отправилась Анна на окопы. Тяжёло было молодым женщинам, старикам и подросткам работать по пятнадцать часов в день. Но все понимали, что так надо, надо защищать город Сталинград, Волгу-матушку, Родину.
И здесь под городом Сталинградом произошла её встреча с Владимиром. Всё было так неожиданно, что чуть не помутился разум. Недалеко от того места, где работала Анна, расположилась танковая часть. Война войной, а молодость брала своё. Молодые девчонки собрались посмотреть на танкистов и уговорили пойти вместе с ними и Аннушку, их бригадира. Ведь в этом не было ничего плохого. Сопротивлялась она как могла, но что-то звало её, тянула необъяснимая сила, думалось, может встречу мужа, который тоже ушёл на фронт и не писал. Когда подходили к танковой части, сердце женщины готово было выпрыгнуть из груди.
В части нашлась гармошка, заиграл вальс, начались танцы. И вдруг… знакомое лицо. Боже мой! Брат! Вовочка! «Так вот почему меня тянуло сюда, родная моя кровиночка», - говорила Анна брату. Всю ночь напролёт они говорили, мечтали, вспоминали. Договорились о встрече на следующий день. Им удалось увидеться ещё три раза. Потом Анну и всех женщин перебросили на другой участок, и больше свидеться им не пришлось. Об это встрече моя бабушка всегда вспоминала со слезами на глазах.
После Сталинграда моя бабушка была в Саратове. Враг рвался к Волге, Сталинград был в огне войны, нужно было возводить оборонительные сооружения. Домой вернулась осенью сорок третьего. Её возвращение было бальзамом на сердце Евгении Михайловны. Теперь будет не так тяжело. Ведь Володя, взятый бабой Еней, был занят на работе в бригаде. От мужских дел не уйти в деревне. И на мельницу ездил, и корма подвозил, и дрова заготавливал. Так что отдых даже и не планировался, ждали домашние дела и работа в колхозной бригаде. Но было хорошо уже то, что мальчик-подросток находился на полном колхозном содержании. Да и соседи не оставляли без поддержки. А нуждающихся в помощи - полдеревни, а помощников так поубавилось, что и посылать стало некого. Вот и сдружились четыре паренька. Мальчишки пахали, косили, заменяли ушедших на фронт всюду, где был спрос на мужскую рабочую силу.
А что же Владимир? Владимир же участвовал в освобождении Сталинграда, за что был награждён орденом Отечественной войны III степени, о чём сообщил в письме.
После освобождения Сталинграда часть Владимира была отправлена в тыл для ремонта и пополнения. А боец получил краткосрочный отпуск. Мой папа хорошо помнит это время, хотя и было ему четыре с половиной года. Резко врезались в детскую память встреча и проводы, большие добрые руки, ласковый взгляд карих глаз, черный кудрявый чуб дяди. Запомнился и сахар, который привёз в гостинец боец. «Вкус этого сахара я запомнил на всю жизнь, слаще его ничего нет»,- вспоминает мой папа.
Закончился отпуск, Володя отбыл в часть, которая отправилась на фронт. Приходили письма, полные надежды на скорую победу. Ничего не предвещало беды, но подкралась она словно змея. Постучалась в дом моей прабабушки горе горькое . В конце 1943 года получила баба Еня похоронку, в которой значилось, что её сын Владимир погиб в бою 26 августа, похоронен он в посёлке Голубево, Хомутовского района, Курской области. И много лет спустя в 1975 году мой папа со своей мамой, бабушкой и я ездили на могилу Владимира. Мы думали, что наша старенькая бабушка не доедет, а она словно помолодела, хотя и было ей восемьдесят три года. А когда возвращались домой, бабушка говорила, что теперь ей и помирать не страшно, словно свиделась она со всеми своими сыновьями сразу.
Самый старший из сыновей моей прабабушки — Леонид провоевал до 1945 года. Он участвовал во многих сражениях Великой Отечественной. Письма получала баба Еня от него не очень часто, но ни в одном из них он никогда не пожаловался на тяготы, которые выпали на его долю. Он трижды был ранен, участвовал в оборонительных боях на Украине, в Курской битве, освобождал Украину, Польшу, Чехословакию, громил врага на территории Германии. О боях писал скупо, больше расспрашивал о жизни в тылу и рассказывал, как встречают советских солдат на освобожденных территориях. Всё бы было хорошо, близился конец войны, у прапрабабушки теплилась надежда, что хотя бы один из сыновей вернётся домой, в доме нужны были мужские руки. Но война распорядилась по-своему.
Прогремели победные салюты, начали возвращаться солдаты домой. Ждала своего сына и баба Еня. Шел июнь. И по роковой случайности 22 числа пришло прабабушке извещение, что её сын Леонид пропал без вести 12 апреля сорок пятого. Не поверила женщина в сообщение, нет, такого не может быть, не должно быть. Так для бабы Ени 22 июня на всю её оставшуюся жизнь стало роковым числом, которое ударило дважды по семье.
Осталось мне рассказать ёще об одно сыне моей прабабушки - Иване. Красавец, с пышной копной волос, весельчак и балагур, гармонист и певун за которым девушки ходили по пятам. Любил подшучивать, но никогда не обижался, когда подшучивали над ним. Очень любил Иван петь.
«Спой что-нибудь!» - часто просили Ивана товарищи. И готовы были часами слушать его сильный, чистый голос. Если бы его спросили, где он научился петь, он вряд ли смог бы ответить. А баба Еня говорила, что уж очень он любил слушать «Лучину» и часто просил её спеть, да ещё работа его к песне приучила. К наукам и к технике совсем не способен был, вот и пас колхозный скот, а там, в поле с высокого неба падает, рассыпаясь на множество серебряных колокольчиков, песня жаворонка. Она-то и научила парня песням, да и природа даром не обделила.
Когда на войну собирался, первым делом взял гармошку, говорил что и на войне без песни никак нельзя. Уходя из дома, Иван долго упрашивал бабу Еню спеть его любимую. Петь не было сил, но отказать не могла. Выйдя из дома, растянул гармошку, и раздалась по деревне задорная песня:
- Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы
И обнять любимою свою!..
Но и этого сына не суждено было встретить с победой домой. Пропал без вести при освобождении Белоруссии.
Ворошить прошлое не всегда приятно и безболезненно. Когда я писала рассказ, я не думала и не хотела сделать больно своим близким. Но, по-моему, не вышло. Объясню почему. Тяжело было вспоминать не только мне, но и моему отцу. «Знаешь, дочка, ведь эта война и меня оставила без отца. Ушёл он на фронт в сорок первом, прошёл всю войну, был ранен, остался жив, но с войны к нам с мамой не вернулся, - с тяжестью в голосе говорит папа. Вот ведь как бывает. Жизнь не всегда складывается так, как мы хотели бы».
Мои прабабушка и бабушка продолжали жить с болью в сердце, не обижаясь на окружающих. Делали свое незаметное дело - растили детей, работали в колхозе, хлопотали по хозяйству. Зина и Володя прожили у бабы Ени до пятьдесят второго года.
Я восхищаюсь одержимостью и стойкостью женщин моей семьи, которые не теряли веру в хорошее, казалось бы, в безнадёжном положении.
Мои сыновья, Александр и Вячеслав, честно и достойно отслужили в рядах вооруженных сил России, о чем говорят благодарственные письма от командования . Они не подвели своих дедов, не вернувшихся с той далекой и жестокой войны. А я , как и моя прабабушка, ждала своих сыновей.
Нелёгок и неизвестен мой путь в завтра. Об одном могу судить без опаски: женская половина нашего общества не посрамит себя ни перед какими испытаниями. Только бы очень хотелось, чтобы этих самых испытаний было бы как можно меньше и чтобы не затягивались они до бесконечности.
