Год: 2012

Страна: Россия

МБОУ СОШ № 6
город Выборг Ленинградская область

Учитель русского языка и литературы

Норкина Ольга Александровна

МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
"Средняя общеобразовательная школа"

Методическая разработка
«Юмор и сатира в комедии Ж.-Б. Мольера «Тартюф».

План разработки:

1. Биография Ж.-Б. Мольера 3 - 4
2. Мольер — создатель национальной
французской комедии 5 - 8
3. Отличительные особенности комедии «Тартюф» 9 - 11
4. Понятие о сатире и юморе 12 - 13
5. Примеры сатирических и юмористических
деталей в тексте комедии Мольера 14 - 23
6. Специфика сатиры в комедии «Тартюф» 24 - 27
7. Новаторство Мольера. Черты реализма
в комедии «Тартюф» 28 - 29
8. Новый вид драмы — высокая комедия 30 - 31
9. Приложение. 32 - 43

Мольер (настоящее имя Жан Батист Поклен) (1622-1673) - французский драматург и актер. Он был крещен в Париже 15 января 1622; семья его принадлежала к обеспеченному торговому среднему классу. Державший обойную лавку отец Мольера в 1631 году получил должность королевского обойщика.
С 1636 по 1639 год Мольер учился в иезуитском Клермонском коллеже в Париже, степень получил в Орлеане. Семья предназначала его к юридической карьере, и в 1641 году он был принят в коллегию адвокатов. В иезуитских школах было принято ставить латинские пьесы силами преподавателей и учеников. Вероятно, в школьные годы Мольер и проникся страстной любовью к театру. В 1640 году он познакомился со знаменитым итальянским мимом Тиберио Форелли, известным под прозвищем Скарамуш, и эта встреча оказалась чрезвычайно важной для его будущего актерского поприща. В следующем году он вступил в актерскую труппу и познакомился с Мадлен Бежар, 22-летней актрисой, которой "оказывал покровительство" герцог Моденский. Семья Мольера предприняла безуспешные попытки оторвать его от Бежаров (Мадлен и двух ее братьев), но в 1643 году он решил окончательно связать свою судьбу с театром и заключил договор с Мадлен Бежар, после чего партнеры основали "Блистательный театр". Предприятие окончилось провалом, и в 1644 году Мольер за долги был заключен на несколько дней в тюрьму.
В 1645 году труппа, насчитывавшая от 20 до 25 актеров, покинула столицу и отправилась в турне по провинциям, продолжавшееся 12 лет. В 1658 году труппа вернулась в Париж и поставила в Лувре пьесу "Никомед" для Людовика XIV. Хотя героическая комедия Корнеля не слишком понравилась королю, он нашел забавной пьесу Мольера "Влюбленный доктор" и стал патроном труппы. Первый успех у публики Мольер снискал в 1659 году комедией "Смешные жеманницы", однако в создании постоянного театра ему пришлось столкнуться с большими трудностями. Временным пристанищем для него стал Пале-Рояль, где ныне размещается "Комеди Франсез", традиционно называемый "Домом Мольера".
В 1661 году единственная драма Мольера "Дон Гарсия Наваррский" провалилась, зато оказались чрезвычайно удачными постановки "Школы мужей" и "Докучных".
"Школа жен" была поставлена в 1663 году. Это первый комедийный шедевр Мольера. Люди благочестивые усмотрели в нем покушение на принципы христианского воспитания, что послужило началом неприятностей, преследовавших драматурга до конца жизни. В следующем году появился "Тартюф", самая "неудобная" из всех комедий Мольера, первоначально сыгранная для короля в утраченной трехактовой версии. Святоши возопили о надругательстве над религией и через могущественное "Общество святых даров" добились запрета пьесы; лишь после примирения Людовика XIV с церковью в 1669 году запрет был снят, после чего пьеса имела неизменный успех у публики.
Очередная буря разразилась в связи с поставленным 15 февраля 1665 году "Дон Жуаном", который в определенном смысле составляет пару "Тартюфу": Мольер подвергает крайнюю степень неверия столь же серьезному и вдумчивому анализу, как и крайнюю степень доверчивости в пьесе-предшественнице. При этом в "Дон Жуане" звучат мотивы бунтарства - прежде всего в связи с фигурой главного героя.
С финансовой точки зрения не более удачен был и поставленный в 1666 году "Мизантроп". От полного провала Мольера спасла спешно включенная в репертуар комедия "Лекарь поневоле". "Мизантропа" называют самой загадочной из всех пьес Мольера.
В 1667 году Мольер написал лишь два "дивертисмента", или "интерлюдии", но в следующем году были поставлены три значительные пьесы: "Амфитрион", "Жорж Данден" и "Скупой". В последующие два года он сосредоточился на смешанном жанре "комедий-балетов", поставив "Блистательных любовников" (1670), "Господина де Пурсоньяка" (1669) и "Мещанина во дворянстве" (1670). Последняя пьеса не принадлежит к числу лучших творений Мольера, однако она пользовалась наибольшей популярностью как при его жизни, так и в последующие времена.
Многогранность таланта Мольера подтвердили написанные в 1671 году трагедия-балет "Психея"; "Плутни Скапена", ознаменовавшие возврат к фарсам молодых лет; "Ученые женщины" - эту пьесу можно отнести к разряду "серьезных комедий".
Сценическая карьера драматурга завершилась трагически. В феврале 1673 года был поставлен "Мнимый больной", причем Мольер исполнял главную роль. Глубокая вера в изначальную благость природы и отвращение к "лицемерию", получившему в его творчестве самую широкую и разнообразную трактовку, стали причиной укоренившейся в нем ненависти к медицине, которую он превратил в постоянную мишень для нападок. Врачи представлялись ему "лицемерными" шарлатанами, нарушающими естественный ход вещей. Сам Мольер уже несколько лет был тяжело болен - по-видимому, туберкулезом. На четвертом представлении у него сделались судороги, и его отнесли домой, где он умер в ночь с 17 на 18 февраля. Призванный к умирающему исповедник явился уже после смерти Мольера. Приходской священник запретил хоронить его на освященной земле, и только благодаря прямому обращению вдовы к королю было позволено совершить погребальный обряд ночью, "во избежание общественного скандала".

Мольер - создатель национальной французской комедии. Его комедия прежде всего умна, более того, она философична. Театр Мольера, в сущности, великая школа, где драматург, поучает зрителя веселым шутливым языком, ставя перед ним политические, общественные, философские, нравственные проблемы. Не случайно некоторые свои комедии он так и называет - «Школа жен», «Школа мужей».
К
омедия Мольера построена по тому же принципу, что и классицистическая трагедия. В начале пьесы обычно ставится какая-то нравственная, общественная или философская проблема, здесь же указывается на размежевание сил. Две точки зрения, два толкования, два мнения. Возникает борьба вокруг рго и соntrа, с тем, чтобы в конце пьесы дать решение, мнение самого автора.
Важной особенностью классицистического театра, как трагедии, так и комедии, является предельная концентрация сценических средств вокруг главной идеи, главной черты характера носителя этой основной авторской идеи (лицемерие - «Тартюф», скупость - «Скупой» и т. п.).
Мольер создал образ Тартюфа, сконцентрировав в своем сценическом герое все отличительные черты лицемера, показал их крупным планом. Принципиальный смысл комедии «Тартюф» был настолько глубок, сила и широта обобщения были настолько значительны, что комедия Мольера превратилась в мощное выступление против феодально-католической реакции в целом. Мольер в новых исторических условиях отстаивал дело гуманистов Ренессанса.
Мольер создал несколько вариантов комедии. Первоначально Тартюф появлялся в монашеской сутане, как живое воплощение всех мерзостей церкви. Потом в угоду церковной цензуре он облачил своего Тартюфа в светские одежды, но имя лицемера-монаха стало уже нарицательным, его повадки остались те же, и под светской одеждой все узнали Тартюфа (во второй редакции Мольер изменил даже имя его на Панюльф, а название произведения - на «Обманщик»).
Драматург основательно обдумал все детали сценического воплощения лицемера. На сцене Тартюф появляется не сразу, а лишь в третьем акте. В течение двух актов зритель готовится к лицезрению негодяя. Зритель напряженно ждет этого момента, ибо только о Тартюфе идет речь на сцене, о нем спорят: одни клянут его, другие, наоборот, хвалят. Весь человеческий характер не вырисовывается в целом, ибо это не входит в задачи автора, зато наибольшей выпуклости достигает главенствующая черта.
Мольер помнит главный принцип своей эстетической программы: поучать развлекая. Он смешит зрителя, прибегает иногда к приемам обнаженной клоунады. Сущность проповедей Тартюфа предстает зрителю в комических признаниях простоватого Оргона, когда он с благочестивым восторгом рассказывает о своих чувствах, порождаемых проповедями Тартюфа, и ему невдомек, что чувства эти бесчеловечны по существу. Тартюф покорил Оргона своим мнимым благочестием, показным самоунижением - давним оружием монахов-лицемеров.
Мольер помнил мудрое правило: уничтожать противников, поднимая их на смех.
Накопив значительный опыт как драматург, Мольер в большой мере уже был подготовлен к свершению реформы в области комедии.
От пьесы к пьесе происходил процесс выработки художником новых принципов драматургического творчества. Сохраняя прочные связи с народными фарсовыми традициями, Мольер преодолевал идейную ограниченность фарса и, используя опыт литературной комедии, вплотную подошел к созданию нового жанра, в котором жизненная достоверность изображения характеров и нравов сочеталась с веселой насмешливостью и широким гуманистическим взглядом на действительность.
Обличая пороки своего времени, драматург в этом новом типе комедии одновременно утверждал тот нравственный и гражданский идеал, во имя которого и шло обличение.
Движение сюжета теперь было не результатом умышленных плутней и фабульных хитросплетений, а естественно складывалось из поведения самих действующих лиц, определялось их характерами. В конфликтах комедии нового типа явственно ощущались основные противоречил реальной действительности. Теперь герои выступали не только в их внешней объективно-комической сущности, но и со стороны их субъективных переживаний, имевших для них подчас подлинно драматический характер.
Этот драматизм переживаний придавал отрицательным героям новой комедии жизненную подлинность, реальность, отчего сатирическое обличение приобретало особую силу. Драматизм комедии раскрывал остроту восприятия художником пороков дворянско-буржуазного общества, придавал его критике особую серьезность и страстность, и тогда в его громком обличительном смехе звучали интонации гражданского негодования.
Е
сли в своих ранних комедиях Мольер проводил линию социальной сатиры сравнительно осторожно и касался преимущественно второстепенных объектов, то в своих зрелых произведениях он берет под обстрел самую верхушку феодально-аристократического общества в лице его привилегированных классов — дворянства и духовенства, создавая образы лицемеров и развратников в поповской рясе или в пудреном парике.
Разоблачению их посвящен «Тартюф» (Le Tartuffe, 1664—1669). Направленная против духовенства, этого смертельного врага театра и всей светской буржуазной культуры, эта комедия содержала в первой редакции всего 3 акта и изображала лицемера-попа. В таком виде она была поставлена в Версале на празднестве «Увеселения волшебного острова» 12 мая 1664 под названием «Тартюф, или Лицемер» (Tartuffe, ou L’hypocrite) и вызвала бурю негодования со стороны «Общества святых даров» (Societe du Saint Sacrement) — тайной религиозно-политической организации аристократов, крупных чиновников и духовных лиц, проводившей идею ортодоксального католицизма.
В образе Тартюфа Общество усмотрело сатиру на своих членов и добилось запрещения «Тартюфа». Мольер мужественно отстаивал свою пьесу в «Прошении» (Placet) на имя короля, в котором прямо писал, что «оригиналы добились запрещения копии».
Хотя Тартюф и не является в ней духовным лицом, однако последняя редакция вряд ли мягче первоначальной. Расширив очертания образа Тартюфа, сделав его не только ханжой, лицемером и развратником, но также предателем, доносчиком и клеветником, показав его связи с судом, полицией и придворными сферами, Мольер значительно усилил сатирическую остроту комедии, превратив ее в негодующий памфлет на современную Францию, которой фактически заправляет реакционная клика святош, в чьих руках находится благосостояние, честь и даже жизнь скромных буржуа.
Единственным просветом в этом царстве мракобесия, произвола и насилия является для Мольера мудрый монарх, который и разрубает затянутый узел интриги и обеспечивает, как deus ex machina (см.), счастливую развязку комедии, когда зритель уже перестал верить в ее возможность. Но именно в силу своей случайности развязка эта кажется чисто искусственной и ничего не меняет в существе комедии, в ее основной идее.
Какова же идея «Тартюфа»?
Задача пьесы — показать те страшные опустошения, которые вносит в жизнь семьи религия, этот бич человечества, затемняющий сознание, парализующий волю, отупляющий ум честного и делового буржуа и превращающий его в игрушку в руках отъявленного мошенника. В то время религия была классово враждебна буржуазии, и последняя не могла не видеть в ней своего врага.
Мольер, этот передовой представитель становящегося класса, не мог не пойти дальше отрицания отдельных злоупотреблений церкви. Именно потому, что Тартюф не духовное лицо, что в арсенале приемов его воздействия на сознание Оргона отсутствует магическое влияние, которое оказывает на обывателя звание служителя церкви, — именно потому сатира Мольера выходит за пределы антиклерикальной и приближается к антирелигиозной.
Не церковные обряды, не поведение духовенства являются объектом сатиры Мольера, а само христианство, его учение о любви к ближнему, о милосердии, нестяжании, предпочтении небесных благ земным. Издеваясь над религиозностью, Мольер показывает, что истинно верующими людьми могут быть только дураки (Оргон, г-жа Пернель), слабостью которых пользуются плуты, спекулирующие на их вере.
Такая постановка вопроса у Мольера не случайна, она вытекает из всего его мировоззрения, основанного на атомистической философии Эпикура и Гассенди, писаниях вольнодумцев и скептиков эпохи Возрождения (Рабле, Монтэнь, Шаррон).
Для Мольера всеблагая и всемогущая природа является началом всякой истины и блага, а инстинкты — подлинными и единственными законами человеческой жизни. На принципе следования природе и повиновения инстинктам строится и мораль Мольера, лишенная всяких трансцендентных принципов.
Во всей этой философии, отражающей классовую практику восходящей буржуазии, нет места религии, которая представляется Мольеру тормозом развития человеческой личности. Но это отрицание религии не оформлено в стройную систему (как у французских материалистов XVIII в.), что объясняется недостаточной зрелостью его класса, бессильного еще повести открытую борьбу с феодальной церковью. И все же Мольер далеко опередил в этом вопросе своих соратников по классической школе — Расина и Буало, которые кончили жизнь верными сынами католической церкви.

Мольер сложнее и разностороннее всех своих литературных современников — Буало, Расина и Корнеля, Ларошфуко и Лафонтена. У каждого из писателей XVII века был свой метод изображения.
Персонажи Мольера несколько плоски, не глубоки. В них ясно все сразу и до конца. Но это свойство типизации мольеровских образов. Нельзя было бы иначе обозначить то самое общее, к отображению чего в героях стремился Мольер.
Это одно из свойств классической его комедии. И это достаточно четко прослеживается в его комедии «Тартюф». Главный герой комедии — конечно же, Тартюф. Лицемер. И здесь Мольеру неважно, дворянин это или буржуа. Нам неизвестна та среда, в которой приобрел эту черту. Существенна сама его страсть — лицемерие, психологическая черта, а не социальный фон. Это образ кристалльно чистый, выведенный из исторической среды.
Мольер стремится создать чистое отвлеченное сценическое пространство и время. Это стремление к абстракции, характерное для классицистов, и это стремление сказывается еще сильнее в характерах. Еще Пушкин заметил, что Тартюф даже и воду пьет лицемеря. Тартюф таков во всех своих проявлениях. Это наглый и откровенный лицемер. Он движется к цели по прямой, не отвлекаясь на мелочи. Это было бы невозможно в реальной жизни, так это абсолютизация, «концентрат» лицемерия. Для общества — это религиозный, смиренный аскет.
Привлекательный образ добродетели, не правда ли? И вот уже Оргон очарован:
Лишь познакомитесь получше с ним — и сразу
Его приверженцем вы станете на век.
Вот человек! Он… Он… Ну, словом, че-ло-век!
Но почему же Тартюф столь неосмотрителен, что, особо не заботясь об осторожности, пытается завоевать жену Оргона, захватить его имущество? Мольер, типизируя образ, не может не придать герою и индивидуальных черт. Индивидуальная особенность Тартюфа заключается в том, что он носитель лицемерия. Он нагл, упрям. Это как человек. А как тип — воплощает то, что Мольер хочет в нем выразить, - сгущенное лицемерие. Каким образом ему удается такой способ характеристики?
Одним из способов обрисовки такого образа является окружение героя. Он возникает из этого окружения. Тартюф же вообще обрисовывается окружающими. Оргон им восхищен. О нем рассказывает Дорина:
По милости господней
Еще стал здоровей, румяней и дородней.
…Наелся до отвала.
Это окружение Тартюфа искусственно. Рукой Мольера с дороги главного героя убраны все препятствия. Обратная сторона беспредельной наглости и лицемерия Тартюфа — беспредельная доверчивость Оргона, его преданность Тартюфу.
Откуда берется эта преданность? Мольер ее не мотивирует, и это несущественно: это необходимая атмосфера для раскрытия характера Тартюфа. То же с масками слуг.
Второй способ достижения абстракции Мольером — гипербола. Он штрихами вводит эту гиперболу. Надо, чтобы гиперболизированная черта была правдивой, реальной, закреплялась в жестах, интонации, фразеологии, поведении, действительно характерных для человека, одержимого данной страстью. Тартюф абсолютен в своем мнимом благочестии: декольте Дорины прикрывает платком:
Прикрой нагую грудь.
Сей приоткрыв предмет, ты пролагаешь путь
Греховным помыслам и вожделеньям грязным.

Точно так же абсолютен в своем греховничестве:
Да, грех большой, коль на глазах у всех,
Но тайный грех — какой же это грех?

Классицистический принцип характеристики Мольер доводит до последней степени законченности, превосходя в этом смысле самых ортодоксальных классицистов. Вообще принципы классицизма очень важны для него.
Например, для него важно его тяготение к симметрии, к уравновешенности всех частей. У Мольера всегда действуют два героя, которые друг друга дополняют по методу контраста.
В «Тартюфе» это наглый Тартюф и доверчивый Оргон. На самом деле, Оргон — образ более слабый, чем Тартюф. Он нужен скорее для создания той самой абстракции. Поэтому это несколько двумерный образ. Однако он определенно противоположен Тартюфу. Оргон доверчив, ничего не стоило лицемеру охмурить его. И потом, когда все было против Тартюфа, и Оргон уже, было, поверил словам слуг и родственников, как главный герой снова гипнотизирует его своей маской — благочестием. И тут Оргон так же смешон и жалок, как и Тартюф. Каждый из них представляет какую-либо крайность и поэтому смешон по-своему.
Мольер ведет борьбу на «два фронта»: осмеивая одну крайность, он никогда не забывает другую. Контраст создает равновесие, взаимное ослабление двух крайностей, подобие гармонии. И этот метод связан непосредственно с эстетикой гуманизма XVII века: для смягчения одной угловатости создается другая.
Мольер показывает себя подлинным мастером бытовой детали. Вместе с тем перед нами предстаёт и более широкая картина социальных отношений того времени: отношения между представителями буржуазии и дворянства, отношение народа к церковникам и т. п.
Несомненным реалистическим достижением автора «Тартюфа» является живой, ярко индивидуализированный язык действующих лиц его комедий. Мольер широко пользовался разговорной народной речью и свободно вводил её
Реализм Мольера явился вершиной художественных достижений французской литературы того времени. Творчество Мольера оказало большое влияние на развитие всей западноевропейской реалистической литературы.
Однако, стремясь бичевать и поучать, Мольер, как и большинство писателей того времени, ещё не мог возвыситься до обличения самой основы зла - социального порядка
Но эти черты отнюдь не снижают громадного значения творчества Мольера, которое определяется не только силой воздействия его на развитие литературы, но и его влиянием на жизнь общества.
«Имя Мольера… велико и почётно, - писал В. Г. Белинский, - Мольер был воспитателем французского общества в самый интересный момент его развития, когда оно при Людовике XIV, окончательно расставшись с грубыми формами средних веков, начало новую жизнь ума, анализа, критики. Комедии Мольера - сатиры в драматической форме, сатиры, в которых резкое остроумное перо его предавало на публичный позор невежество, глупость и подлость».

мор-отношение сознания к объекту, к отдельным явлениям и к миру в целом, сочетающее внешне комическую трактовку с внутренней серьёзностью.
Юмор - особый вид комического, сочетающий:
насмешку и сочувствие;
внешне комическую трактовку и внутреннюю причастность к тому, что представляется смешным.
Юмор настраивает на более вдумчивое, серьёзное отношение к предмету смеха, на постижение его правды, несмотря на смешные странности. Исторически Юмор выступает как личностный преемник безличного древнейшего типа комического — всенародного обрядно-игрового и праздничного смеха. Жизнь преломляется в Юморе через «личное усмотрение». Юмор привлек внимание эстетиков поздно — с 18 в. Общепризнанная «родина» Юмора — Англия
Для культур до нового времени Юмор не характерен и встречается лишь на периферии морального и религиозного сознания; античные анекдоты о киниках,позднесредневековые легенды «о нищих духом», «безумно мудрые» выходки юродивых в Древней Руси.
Первые литературные образцы универсального смеха, близкого Юмору, принадлежат эпохе Возрождения — в связи с «открытием человека и мира», новым пониманием личности и природы, причём генетическая связь с архаическим смехом в них ещё достаточно наглядна.
Юмор в нашей жизни занимает очень важное место. Ведь выжить в наше довольно трудное время, не смотря с юмором на многие моменты, будет очень сложно. Вот и подтверждается выражение о том, что одна минута смеха подарит еще целый год жизни. Наше настроение очень влияет на общее состояние, а значит и изменяет весь образ жизни. Можно получить наслаждение от искрометного юмора. Когда природа чем-то наделяет, она делает это, чтоб облегчить выживание. Главные задачи юмора учить человека жить счастливо, заставить задуматься о пороках, передать опыт, увеличить количество добра, красоты и счастья на Земле.
ФУНКЦИИ ЮМОРА
1. Нравственная (5 действие:1 явление(1), 4 явление(2))
2. Карающая, критикующая и обличающая(5 явление: 1 явление(2), 4 явление (2),5 явление , 7 явление(2))
3. Воспитывающая добрые качества личности
4. Дарящая радость и хорошее настроение (остальное)
5. Аттракция-умение влюбить в себя коллектив, аудиторию, человека.
6. Диагностирующая (По отношению к смеху, по тому, над чем и как смеется человек, можно сказать, кто он, как воспитан, как образован, интеллигентен ли он)
7. Иносказательная (Шуткой можно намекнуть на что угодно: на свои сомнения, на скрытый смысл происходящего, на недостатки…)
8. Регулирующая (Шуткой можно поменять и тему, и «окраску», и длительность разговора.)
9. Хорошей шуткой над собой можно сгладить свой промах, неудачу
10. Шуткой можно снизить ранг значимости ситуации
11. Передача знаний
12. Продление жизни

Сатира — вид комического, отличающийся от других видов (юмора, иронии) резкостью обличения.
Сатира при своем зарождении являлась определенным лирическим жанром.
Для нее характерна отчетливо выраженная отрицательная окраска изображаемого. Сформировавшись в Древнем Риме в качестве обличительного жанра лирики, в дальнейшем сатира во многом определила жанровую специфику басни, бурлеска, комедии, памфлета, сатирического романа, фельетона, эпиграммы.
Эстетическое назначение сатиры — вызывать и возрождать воспоминания о таких жизненных ценностях, как доброта, истина, справедливость, красота, оскорбляемых подлостью, низостью, глупостью, пороком.
Сатира, открыто разоблачая объект, откровенна в своих целях, тенденциозна, тогда как серьёзная цель Юмора, глубже залегая в структуре образа, более или менее скрыта за смеховым аспектом.
Сатира с течением времени утратила свое значение определенного жанра, как это произошло и с другими классическими жанрами (элегией, идиллией и пр.). Изобличающая насмешка стала основным признаком сатиры, определяющим ее основную сущность.
Специфика сатиры не в том, что она вскрывает отрицательные, вредные или позорные явления, но в том, что она всегда осуществляет это средствами особого комического закона, где негодование составляет единство с комическим изобличением, изобличаемое показывается как нормальное, чтобы затем обнаружить через смешное, что это норма — только видимость, заслоняющая зло.
К приемам и способам сатирического изображения относятся: гипербола,
фантастика,
гротеск,
ирония,
аллегория и т.п.
Сатира может быть в стихотворной форме, прозаической, а также в форме пьесы, кинофильма или шутки.


Говоря о сатире и юморе в комедии Мольера, можно остановиться на конкретных примерах, позволяющих отметить специфику создания образов у драматурга.

Действие первое .
Явление первое.

Г-жа Пернель.

Никак, промолвила словечко
Тихоня внученька? Смиренная овечка?

Дорина.
Нет, вы подумайте! Уж это ли не чудо?
Явился бог весть кто, неведомо откуда,
В отрепьях нищенских, едва не босиком,
И - нате вам, уже прибрал к рука весь дом.

Дорина.
Да, крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть.

Явление второе.
Дорина.
Услышала б она, каким ужасным словом
Назвали вы ее…Старуха? Никогда!
Она до тыщи лет все будет молода.


Явление пятое.
Оргон.
А как Тартюф?
Дорина.
Тартюф? По милости господней
Еще стал здоровей, румяней и дородней.
Оргон.
Бедняга!
Дорина.
Так у ней болела голова,
Что госпожа была под вечер чуть жива.
Оргон.
А как Тартюф?
Дорина.
Тартюф? Наелся до отвала.
С благоговением окинул взором стол,
Двух жареных цыплят и окорок уплел.
Оргон.
Бедняга!
Дорина.
Госпожа страдала все жесточе
И не сомкнула глаз в течение всей ночи:
То жар ее томит, а то озноб трясет,
И я с ней маялась всю ночку напролет.
Оргон.
А как Тартюф?
Дорина.
Тартюф? С трудом покончив ужин,
Решил он, что покой его утробе нужен.
От всяческих земных тревог себя храня,
В постели пуховой храпел до бела дня.
Оргон.
Бедняга!


Явление шестое.
Оргон.
Что мир является большой навозной кучей.


Действие второе.
Явление первое.
Дорина.
Она ему наставит мигом…нос.

Явление второе

Мариана.
А?
Оргон.
Что значит «а»?
Мариана .
Как это?
Оргон.
Ты о чем?

Оргон.
Я вижу, любопытство
Способно довести вас, женщин, до бесстыдства.

Дорина.
Мужчина вы в летах - скажу вам не в обиду, -
С почтенной бородой, такой разумник с виду,
И вдруг… Я не пойму, как вам на ум взбрело…

Жениться ни к чему столь рьяным богомолам,
Им нету времени возжаться с женским полом.

У него такая, сударь, внешность,
Что в грех она, ей-ей, введет саму безгрешность.
На что уж ваша дочь смиренна и тиха,
А замужем за ним не избежит греха.

И до того на сердце тяжело –
Ведь скоро станете вы притчей во языцех.
Уж лучше бы оставить дочь в девицах.

Но не могу не думать про себя…

Оргон.
Но всё ж его лицо…
Дорина.
Сказать точнее — рыло…

Такого жениха поганой бы метлою!


Явление третье.
Дорина.
Умрете? Правильно! Какой простой исход!
Помрешь - и кончено: ни горя, ни забот.
Тут все начнут жалеть, оплакивать все станут…
Тьфу! Вас послушаешь - так, право, уши вянут.

Дорина.
Кому сочувствовать должна я? Уж не вам ли?
Ну нет, сударыня: мне не по вкусу мямли.

Явление четвертое

Разговор Марианы и Валера является показателем сатиры и юмора в комедии Мольера.
Валер.
И вижу примите, не ощутив печали.
Мариана.
Да, так же как его вы с легкостью мне дали.
Валер.
Хотел, сударыня, советом угодить.
Мариана.
А я его приму, чтоб вас не огорчить.

Явление третье

Эльмира.
Признанье пылкое… Но, как оно ни лестно,
Боюсь, что ваша речь немного… неуместна.
А я-то думала до нынешнего дня,
Что ваша набожность - крепчайшая броня
От искусов мирских, надежная плотина…

Расширив очертания образа Тартюфа, сделав его не только ханжой, лицемером и развратником, но также предателем, доносчиком и клеветником, показав его связи с судом, полицией и придворными сферами, Мольер значительно усилил сатирическую остроту комедии, превратив её в негодующий памфлет на современную Францию, которой фактически заправляет реакционная клика святош, в чьих руках находится благосостояние, честь и даже жизнь скромных буржуа. Единственным просветом в этом царстве мракобесия, произвола и насилия является для Мольера мудрый монарх.
В комедии наблюдается органическое переплетение различных художественно-комедийных средств: она сочетает в себе элементы фарса (например, в тех сценах, где Оргон прячется под стол:
Эльмира А вы пожалуйте под стол.
Оргон Что?
Эльмира Спрятаться должны вы от чужого взгляда.
Оргон Зачем же вдруг под стол?»
становится вместе с Тартюфом на колени.

Тартюф О, пусть он говорит, и верьте вы ему!
Я поношения безропотно приму.
(Дамису)
Итак, мой милый сын, вот весь я перед вами;
Клеймите же меня поносными словами:
Как по грехам моим от неба воздаянье.
(Опускается на колени)
Оргон (Тартюфу)
Мой драгоценный брат!
(Дамису)
Ну, бессердечный лжец,
Ты не раскаялся?
Дамис Да разве вы, отец,
Не видите…
Оргон Молчать!
(Поднимая Тартюфа с колен)
О брат мой, поднимитесь!
(Дамису)
Мерзавец!
Тартюф Ужель не смилуетесь вы?
Я за него молю коленопреклоненный.
Оргон (становясь на колени перед Тартюфом)
Как можно, милый брат…»
или собирается дать Дорине пощечину.
Оргон Так, значит, милая, к моим словам вы глухи?
(В сторону)
Придется, кажется, прибегнуть к оплеухе.
(Собирается дать Дорине пощечину и, говоря с Марианой,
смотрит на Дорину, но та стоит молча) Решение отца… одобришь
ты, мой друг…
Я взвесил тщательно… Твой будущий супруг…
(Дорине)
Ну, что же ты молчишь?
Дорина Я высказала все вам.
Оргон (Мариане)
Итак, мой замысел ты знаешь, дочь моя.
Покорствуя отцу, пойдешь ты к аналою…
Дорина (Отбегая)
Такого жениха поганой бы метлою!
Оргон (хочет дать ей пощечину, но промахивается)
Твоя служанка, дочь, не женщина, чума.
Перечит мне во всем! Все делает назло!..
Пройдусь, чтобы чуть-чуть от сердца отлегло.
(Уходит).

Действие четвертое .
4 явление:

Эльмира
Подвинем этот стол, и спрячьтесь под ковром.
Оргон
Что, что?
Эльмира
Вам надобно как можно лучше скрыться.
Оргон
Зачем же лезть под стол?
Эльмира
Прошу поторопиться.
Что я придумала, увидите потом.
Так залезайте же скорее, и притом
Смотрите, чтоб он вас не видел и не слышал.

5 явление:
Эльмира
Но как я соглашусь с желанием таким,
Не оскорбив небес, которые мы чтим?
Тартюф
Раз только небеса для ваших чувств преграда,
То этой трудностью смущаться вам не надо,
И устранить ее я буду только рад.
Эльмира
Но нас возмездием небесным так страшат!
Тартюф
Ах, то, сударыня, пустые спасенья!
Я знаю верный путь, чтоб устранить сомненья.
Есть запрещенные утехи -- это да;
Но с небом человек устроится всегда.
Для разных случаев, встречающихся в мире,
Наука есть о том, как совесть делать шире
И как оправдывать греховные дела
Тем, что в намеренье не заключалось зла.
Я эти способы охотно вам открою;
Вы только дайте мне руководить собою.
Не бойтесь ничего, доверьтесь мне вполне;
За все в ответе я, и этот грех на мне.
------------------------
Тартюф
Итак, я говорю, откиньте прочь сомненья:
Здесь вы ограждены молчанием моим,
А зло бывает там, где мы о нем шумим.
Кто вводит в мир соблазн, конечно, согрешает,
Но кто грешит в тиши, греха не совершает.

6 явление:
Эльмира
Как, сударь? Вы уже? Кто приглашает вас?
Пожалуйте назад: еще не пробил час…

Действие пятое
1 явление:
Оргон
Ларец с бумагами; от них и состоянье
И жизнь его сама зависят целиком
Клеант
Так как же вы могли таким быть простаком?
------------------------
Клеант
… Но неподдельную не оскорбляйте веру,
И если к крайностям у вас такая страсть,
Скорей уж в прежний грех советую вам впасть.

3 явление:
Оргон
… Из собственных земель меня же выгнать вон,
Чтоб сам я стал таким, каким был прежде он.
Дорина
Ах, бедный!
------------------------
Г-жа Пернель
Лукавство клеветы бывает безгранично.
Оргон
Меня вы бесите. Поймите вы меня:
Я видел этот срам вот здесь, средь бела дня!
Г-жа Пернель
Людские языки ужасно ядовиты,
И против этого нет никакой защиты.
Оргон
Мне просто совестно внимать таким речам.
Я видел, видел все, поймите -- видел сам,
Вот так, как вижу вас. Иль вы лишились слуха
/>И надобно сто раз кричать вам в оба уха?
------------------------
Г-жа Пернель
Тот,
Кто хочет обвинять, не вправе торопиться.
Вам надлежало бы точнее убедиться.
Оргон
Чего ж еще точней вам надо, чертов прах!
Иль я был должен ждать, чтоб на моих глазах Он…
С вами, матушка, такое скажешь, право!

4 явление:
Г-н Лояль
Да я и не хочу мешать ему ничуть.
Мое вторжение он первый не осудит,
И то, что я скажу, ему приятно будет.
Дорина
Вы кто?
Г-н Лояль
…Скажите лишь, что я явился к вам
От господина, мол, Тартюфа как к друзьям.
------------------------
Г-н Лояль
Составить протокол по поводу обид.
Дорина
(в сторону)
А у законника пребеззаконный вид!
------------------------
Г-н Лояль
… А то бы мог прийти и кто-нибудь другой
И, не проникнутый столь неподдельным рвеньем,
Себя бы проявил суровым обращеньем.
Оргон
…Что ж может быть еще суровей, я спрошу,
Чем выгнать из дому?
Г-н Лояль
Я вас не тормошу.
До завтрашнего дня я посмотрю вполглаза
На исполнение судебного приказа.
Я только здесь у вас останусь на ночлег;
Совсем тихонечко, с десятком человек.
И форма требует в делах такого рода,
Чтоб на ночь были мне сданы ключи от входа.
Я не хочу ничем нарушить ваш покой,
Докуки вам чинить не буду никакой;
Но завтра поутру вам надо без заминки
Убрать отсюда все, вплоть до последней крынки.
Я пригласил людей нарочно посильней:
Они помогут вам все вынесть из сеней.
Внимательней едва ль возможно обхожденье,
И раз я делаю такое снисхожденье,
То я прошу и вас, мой сударь, чтить закон
И правосудию не воздвигать препон.
------------------------
Г-н Лояль
Прощайте! Да пошлют вам небеса удачу!
Оргон
И разразят тебя, с пославшим на придачу!

5 явление:
Дорина
(Оргону)
Вам и бранить его и жаловаться грех.
Он только подтвердил, что набожнее всех.
Любовью к ближнему его душа сгорает:
Он знает, как людей богатство развращает,
И хочет устранить, как милосердый муж,
Все, что препятствует спасенью ваших душ.
Оргон
Молчите! Целый день вас просят лишь об этом,

7 явление:
Тартюф
(останавливая Органа)
Потише, сударь мой! Куда вы так с разбега?
Вам недалекий путь до нового ночлега,
И, волей короля, я арестую вас.
------------------------
Тартюф
Меня уже ничем не огорчит ваш крик:
Для неба я страдать безропотно привык.
Клеант
Смиренье велико, я вынужден признаться.
------------------------
Оргон
Ужели ты забыл, что я тебя, как брата,
Неблагодарный, спас от нищеты когда-то?
Тартюф
Я это помяну, создателя моля.
Но мой первейший долг есть польза короля,
И долга этого божественная сила
Сейчас в моей душе все чувства погасила,
И я б ему обрек, нимало не скорбя,
Друзей, жену, родных и самого себя.
------------------------
Тартюф
(офицеру)
Нельзя же, сударь мой, чтоб все кричали сразу!
Прошу вас, дайте ход монаршему приказу.
Офицер
Да, мы и без того уже довольно ждем;
Вы очень кстати мне напомнили о нем.
Чтоб выполнить его, прошу вас, потрудитесь
Идти за мной в тюрьму, где вы и водворитесь.
Тартюф
Кто, сударь? Я?
Офицер
Да, вы.
Тартюф
Но почему в тюрьму?
Офицер
Не вам намерен я ответить -- почему.

Сатира Мольера была направлена против манерной и вычурной аристократии, различных угнетателей-ретроградов, врачей-шарлатанов, скряжничества, глупости, хвастовства и чванливости. Настал черед ханжества; причем не того, которое встречается повсеместно в светском обществе — его Мольер уже «казнил смехом» в своих пьесах, — а ханжества религиозного, по словам писателя, одного из самых распространенных, опасных пороков.
Что же касается «непристойных шуток» в комедиях Мольера, это можно прокомментировать остроумным замечанием Гёте. Эккерман (автор замечательной книги «Разговоры с Гёте») переводил некоторые мольеровские комедии на немецкий язык и сетовал, что на немецкой сцене они идут приглаженными, поскольку оскорбляют у девушек чрезмерную «тонкость чувств», берущих начало в «идеальной литературе». «Нет, - отвечал Гёте, - в ней виновата публика. Ну, что, спрашивается, делать там нашим юным девицам? Им место не в театре, а в монастыре, театр существует для мужчин и женщин, знающих жизнь. Когда писал Мольер, девицы жили по монастырям, и он, конечно же, не принимал их в расчет. Теперь девиц уже из театра не выживешь, и у нас так и будут давать слабые пьесы, весьма для них подходящие, поэтому наберитесь благоразумия и поступайте как я, то есть попросту не ходите в театр».
Мольер смело использовал диалектизмы, народный патуа (диалект), различные просторечия, неправильные с точки зрения строгой грамматики обороты. Остроты, народный юмор придают комедиям Мольера неповторимую прелесть.
С
атира в комедиях Мольера всегда заключала в себе общественный смысл. Комедиограф не рисовал портреты, не фиксировал второстепенные явления действительности. Он создавал комедии, которые изображали быт и нравы современного общества, но для Мольера это было, по существу, формой выражения социального протеста, требования социальной справедливости.
В истории сатиры мы неоднократно встречаемся и со вторым типом сатиры, когда сатирик зовет к исправлению отдельных пороков, а не к уничтожению системы, породившей эти пороки. Эта сатира направлена большей частью на быт, нравы, культурные навыки и обычаи. С критикой своего подымающегося класса выступил Мольер.
Фарс привлекал Мольера своим содержанием, взятым из повседневной жизни, разнообразием тем, пестротой и жизненностью образов, разнообразием комических ситуаций. Всю жизнь Мольер сохранял это пристрастие к фарсу и даже в свои самые высокие комедии (например, в «Тартюф») часто вводил фарсовые элементы.
Мольер показывает, как лицемерная религиозная проповедь разрушает все нормальные человеческие и семейные отношения. Условия времени не позволяли открыто бороться против религии. Мольер вынужден критиковать лицемерие как чисто моральный порок. Это нарочито подчеркнуто в речах Клеанта — резонера, т, е. положительною персонажа, высказывающею авторские идеи. Пытаясь раскрыть Оргону глаза на Тартюфа, он доказывает, что истинная религиозная вера не имеет ничего общего с ханжеством.
Вместе с тем произведение Мольера — типично классицистская комедия. В ней строго соблюдаются все «правила»: она призвана не только развлекать, но и наставлять зрителя. В «Предисловии» к «Тартюфу» сказано: «Ничем так не проймешь людей, как изображением их недостатков. Упреки они выслушивают равнодушно, а вот насмешку перенести не могут. Комедия в приятных поучениях упрекает людей за их недостатки».
Тем не менее его связь с народной (фарсовой) традицией никогда не прерывалась: он не только вводил в свои большие комедии отдельные фарсовые элементы («Тартюф», «Господин де Пурсоньяк», «Мещанин во дворянстве»), но и постоянно возвращался к фарсовой форме в одноактных и трехактных комедиях («Смешные жеманницы», «Проделки Скапена», «Брак по принуждению», «Любовь-целительница», «Лекарь поневоле»).
Пожалуй, первое, что поражает в «Тартюфе», — это блеск диалога, виртуозное мастерство сценической речи. Кажется, что в хоре семейной перебранки, открывающей действие, каждый голос различим с определённостью даже не драматического, а музыкального звучания. Невольно возникает сравнение с оперой, тем более уместное в этот момент расцвета оперного искусства. Итальянская опера, серьёзная и комическая (буфф), популярна при европейских дворах. Во Франции рождается и своя опера. Её создатель Жан Батист Люлли сотрудничает с Мольером в постановке придворных торжеств и напишет музыку к нескольким его балетам.
Драматические сцены «Тартюфа» выстроены как дуэты, трио, квартеты… В первой сцене основную партию ведёт госпожа Пернель, матушка хозяина дома Оргона, на два дня отбывшего в деревню. Она в гневе покидает дом сына, но прежде выдаёт сполна каждому из домочадцев за то, что, забыв собственные пороки, они все ополчились против святого человека Тартюфа, нашедшего пристанище у Оргона.
Слепота матери комична, слепота её сына, сменяющего её на сцене, исполнена зловещего абсурда. Увлечение Оргона Тартюфом таково, что в ХХ веке позволило критикам увидеть в нём едва ли не первый случай энтузиазма, который испытывает человек толпы перед созданным им культом великой личности.
На вопрос вернувшегося Оргона о домочадцах горничная его дочери Марианы Дорина рассказывает о жестокой головной боли у его жены Эльмиры. Дорина говорит об Эльмире, а Оргон спрашивает о Тартюфе. Он пропускает мимо ушей слова о страданиях Эльмиры, но на каждое известие о Тартюфе (уплёл двух жареных цыплят и окорок, храпел до бела дня) прочувствованно откликается: "Бедняга".
Стол и постель не только обеспечены Тартюфу, но и пользуется он ими, как видно, от души. Привязанность к нему хозяина, которую Тартюф первоначально завоевал услужливой лестью, поддерживается образом смирения и благочестия. Всеобщая нелюбовь к Тартюфу — лишний аргумент в его пользу в глазах Оргона, ибо он воочию убеждается, какие страдания и гонения тот претерпевает.
В первом действии происходит размежевание позиций в отношении к ещё незримому герою. Во втором чувство Оргона стремится найти вполне материальное воплощение: оказывается, он готов расторгнуть помолвку его дочери с любезным ей Валером и выдать её за Тартюфа.
Мариана, покорная дочь, убита известием и почти потеряла дар речи. Зато им вполне владеет её горничная Дорина. Её безмолвия доведённый до белого каления Оргон добивается — да и то не вполне — лишь строгим приказом: молчать!
Дорина не только говорит, она действует. Она мирит и подбадривает некстати поссорившихся влюблённых; охлаждает пыл сына Оргона Дамиса, который готов "приструнить" Тартюфа подручными средствами и тем самым совсем испортить дело; она собирается от имени всех домочадцев потолковать с Тартюфом и объяснить, что ему не на пользу всеобщая ненависть; и наконец, она первой понимает, на какой слабой струнке Тартюфа удобнее всего будет сыграть… Он "втюрился" в госпожу — в Эльмиру.
Д
орина — один из самых блестящих сценических характеров, созданных Мольером.
Можно сказать, что она является главным действующим лицом первых двух актов. Дорина не просто весела и остроумна, она проницательна — ее не обмануть показной праведностью. Она превосходно разбирается в человеческой натуре, и сразу разглядела истинное лицо святоши. Острая на язычок, девушка привыкла свободно, не слишком подбирая выражения, высказываться о том, что ее занимает. Дорина первая раскрывает зрителям отталкивающий характер главного героя, причем делает это настолько живо и ярко, что ни у кого более не остается никаких сомнений на его счет, несмотря на пламенную речь госпожи Пернель.
Дорина — наиболее непримиримый враг Тартюфа; она дерзко, в насмешливо-язвительном тоне нападает и на самого святошу, и на всех, кто ему потакает. В ее речах звучит здравый человеческий рассудок, замешанный на богатом жизненном опыте. Но Дорина не только говорит, она активно помогает противодействовать каверзам пройдохи, вмешивается в назревающие неуместные конфликты и направляет их в нужное русло.
Этот типаж столетие спустя получит замечательное продолжение во французском театре в образе Фигаро — вездесущего, неунывающего, исполненного жизненной энергии простолюдина. Это один из тех образов у Мольера, которые делают его в своём времени писателем, предсказывающим идеалы и литературный стиль следующей — просветительской — эпохи с её общей тенденцией в направлении демократизма, ломающего как социальную, так и литературную иерархию. Можно сказать, что Дорина — главное действующее (ибо она едва ли не единственная, кто действует!) лицо первых двух актов комедии. В начале третьего наконец предстанет тот, чьим именем пьеса названа.
Даже в трагедии явления героя, чей выход готовится как событие, исполненное торжественного смысла, не приходится ждать столь долго. Мольер объяснял эту отсрочку (первое прошение королю) тем, что он хотел уничтожить все сомнения и снять возможные кривотолки относительно того, кого увидит зритель.
Лицемера!
Если кто-то ещё внутренне продолжает ожидать встречи с существом жалким и слабым, должен быть совершенно разубеждён. Да, первые слова Тартюфа, обращённые к его слуге (который под стать своему хозяину), исполнены смирения, но вид, голос должны совершенно не соответствовать смыслу сказанного. У него, продолжая оперную метафору, — басовая партия. А облик (здоров, румян и дороден — описание Дорины) напоминает шекспировского Фальстафа с его непомерной утробой или сластолюбивых монахов из «Декамерона» Боккаччо.
Первый эффект, подготовленный и всем тем, что мы уже знаем о Тартюфе, — резко комическое несовпадение голоса, облика героя и произносимых им слов:

Лоран! Ты прибери и плеть и власяницу.
Кто спросит, отвечай, что я пошёл в темницу
К несчастным узникам, дабы утешить их
И лепту им вручить от скудных средств моих.
(Пер. М.Донского)



















«Т
артюф» — первая комедия Мольера, в которой обнаруживаются определенные черты реализма. В целом она, как и ранние его пьесы, подчиняется ключевым правилам и композиционным приемам классического произведения; однако, часто Мольер от них отходит (так в «Тартюфе» не вполне соблюдено правило единства времени — в сюжет включена предыстория о знакомстве Оргона и святоши). В комедии наблюдается органическое переплетение различных художественно-комедийных средств:
 она сочетает в себе элементы фарса (например, в тех сценах, где Оргон прячется под стол, становится вместе с Тартюфом на колени или собирается дать Дорине пощечину),
 комедии интриги (история ларца с важными бумагами),
 комедии нравов,
 комедии характеров (Оргон, Тартюф).
В этом переплетении заключается жанровое новаторство пьесы; это также признак того, что именно в этом заключается жанровое новаторство произведения.
Создавая пьесу, Мольер прежде всего стремился показать лицемерие, облаченное в религиозные одежды и маскирующее свою низменную и гнусную деятельность принципами христианской морали. По мнению драматурга, это один из самых живучих и опасных пороков его времени, а так как «театр обладает огромными возможностями для исправления нравов», Мольер решил использовать острую сатиру и подвергнуть порок осмеянию, тем самым нанеся ему сокрушительный удар. Он высоко ценил правдивость в отношениях между людьми и ненавидел лицемерие. «Он считал своим художественным и гражданским долгом раздавить гадину лицемерия и ханжества. Эта идея вдохновляла его, когда он создавал "Тартюфа" и когда его мужественно отстаивал». Мольер построил сюжет на своих наблюдениях за сектой религиозников, прозванных «кабалой святош» («Общество святых даров»), а образ центрального персонажа был сложен из типичных черт, присущих сектантам.
И все же художественная сила комедии заключается в жизненной достоверности сюжета; гораздо важнее то, что Мольер сумел поднять образ Тартюфа до уровня такой широкой и объемной типичности, что последний вышел за рамки своего исторического времени и приобрел непреходящее мировое нарицательное значение.
В «Тартюфе» Мольер бичует обман, олицетворенный главным героем, а также глупость и нравственное невежество, представленное в лице Оргона и госпожи Пернель. Путем обмана Тартюф объегоривает Оргона, а последний попадается на удочку по своей глупости и наивной натуре.
Именно противоречие между явным и кажущимся, между маской и лицом, именно это противопоставление, на котором так настаивал Мольер, является основным источником комизма в пьесе, поскольку благодаря ему обманщик и простофиля заставляют зрителя смеяться от души.
Первый — потому что предпринимал безуспешные попытки выдать себя за совсем другую, диаметрально противоположную личность, да еще и выбрал совершенно специфическое, чуждое ему качество — что может быть труднее для жуира и распутника играть роль аскета, ревностного и целомудренного богомольца.
Второй смехотворен потому, что он абсолютно не видит тех вещей, которые любому нормальному человеку бросились бы в глаза, его восхищает и приводит в крайний восторг то, что должно бы вызвать если не гомерический хохот, то, во всяком случае, негодование.
В Оргоне Мольер высветил прежде остальных сторон характера скудность, недалекость ума, ограниченность человека, прельщенного блеском ригористической мистики, одурманенного экстремистской моралью и философией, главной идеей которых является полное отрешение от мира и презрение всех земных удовольствий.
Ношение маски — свойство души Тартюфа. Лицемерие не является его единственным пороком, но оно выводится на первый план, а другие отрицательные черты это свойство усиливают и подчеркивают. Мольеру удалось синтезировать самый настоящий, сильно сгущенный почти до абсолюта концентрат лицемерия. В реальности это было бы невозможно.

«Тартюф» обличает не только, или скорее, не просто глупость и обман — ибо все главные комедии Мольера изобличают эти нравственные категории в целом. Но в каждой пьесе они принимают различные формы, варьируются в деталях и проявляются в различных сферах общественной жизни. Ложь Тартюфа, принявшая форму притворной праведности, и глупость Оргона, неспособного разгадать грубую игру проходимца, проявили себя в религиозной области, особенно уязвимой в XVII веке. Можно долго спорить о том, направлена ли пьеса косвенно против самой религии (сам Мольер категорически это отрицал); однако единственное, что нельзя отрицать и в чем сходятся мнения всех— это то, что пьеса прямо направлена против ригоризма и против того, что сегодня называют интегризмом.
Говоря о творчестве Мольера нельзя не сказать о его идеалах. Его идеал — естественная мер человеческой свободы и человеческой плоти, золотая середина, далекая как от аскетизма, так и от распутства. У Мольера — ясное гармоническое отношение к человеку, к его возможностям и свойствам. Эта концепция человека противоположна той, которую дают Корнель и Расин. Не господство героического разума над слабой плотью, как у Корнеля, не господство страсти над слабым разумом, как у Расина, а вера в благость человеческой природы в ее натуральном, неизвращенном виде, такой, какой она явилась на свет.
Великий французский комедиограф установил не только типические черты общественных классов своего времени. Он гениально предугадал в людях XVII века их исторических потомков XVIII и XIX веков. Это художник огромной пророческой силы. В истории нравов ему нет равного, ибо история XVII века имеет связь с будущим буржуазным обществом. В это время определяются психология, нравы, привычки и обычаи буржуа, французская буржуазия стабилизируется как класс.
Герои Мольера — люди своего века, но он впереди истории, потому что его герои — типичны. Таковы образы классической комедии, принципам которой следует Мольер скрупулезно, как идеям гуманизма.
Значение Жана-Батиста Мольера в мировой литературе преувеличить очень трудно. Он объединил в своем творчестве лучшие традиции французского народного театра и передовые идеи гуманизма и создал новый вид драмы — высокую комедию, тем самым открыв новую страницу в истории не только французского, но и мирового театра.
Мольер обозначил пути для всего последующего развития драматургии. Его творчество послужило своеобразным мостом между двумя великими культурными эпохами — Возрождением и Просвещением. Домольеровские комедии первой половины XVII века носили весьма поверхностный, развлекательный характер, лишенный какой-либо социально-моральной проблематики. Мольер выдвигает на первый план не развлекательные, а воспитательные и сатирические задачи. Его комедиям присущи острая, бичующая сатира, непримиримость с социальным злом и, вместе с тем, искрометный здоровый юмор и жизнерадостность.
Мольерист И. Гликман, говоря о комедии, подчеркивает следующее: «Тартюф» — пьеса большой сатирической емкости и актуальности… Речь в ней шла об основном пороке абсолютистского общества — о лицемерии. Лицемерие не просто один из человеческих пороков, но порок, который в XVII веке стал знамением эпохи, сущностью абсолютистской монархии».
Комедия «Тартюф» занимала совершенно особое место в творчестве писателя.
Сатира Мольера была направлена против манерной и вычурной аристократии, различных угнетателей-ретроградов, врачей-шарлатанов, скряжничества, глупости, хвастовства и чванливости. Настал черед ханжества; причем не того, которое встречается повсеместно в светском обществе — его Мольер уже «казнил смехом» в своих пьесах, — а ханжества религиозного, по словам писателя, одного из самых распространенных, опасных пороков.
Однако, подчиняясь основным законам поэтики классицизма, Мольер сумел использовать все реалистические возможности, допустимые в рамках этого направления, а в ряде случаев гениальный художник выходил из этих порой стеснительных для него рамок и создавал подлинно реалистические произведения и образы, сохраняющие своё значение и в наши дни.
Комедия «Тартюф» не только не утратила своей актуальности, сегодня она, возможно, еще более злободневна, чем когда-либо: стόит лишь обратить внимание на высокую степень доверчивости людей, которой бессовестно злоупотребляют разнообразные мошенники и шарлатаны с целью материальной наживы. Множатся и процветают различные секты, отравляющие своими безумными учениями здравый рассудок граждан, подчиняя себе их волю и сознание опять же с целью отобрать у них благосостояние. Эта проблема была во время Мольера, она есть и сейчас.
По этому поводу высказал интересную мысль С. Артамонов: «Он [Мольер] сконцентрировал в своем сценическом герое все отличительные черты лицемера, показал из крупным планом, бросил на них луч прожектора и заставил зрителей запомнить их навсегда и потом уже безошибочно узнавать их речах и поступках общественных деятелей в жизни, в поведении окружающих людей, иногда и в своих знакомых, может быть, даже в друзьях».
Комедии Мольера затрагивают широкий круг проблем современной жизни: отношения отцов и детей, воспитание, брак и семья, нравственное состояние общества (лицемерие, корыстолюбие, тщеславие и др.), сословность, религия, культура, наука (медицина, философия) и т.д.
Показывая несовершенство людей, Мольер реализует главный принцип комедийного жанра — через смех гармонизировать мир и человеческие отношения.

Приложение.

Уроки. Жан-Батист Мольер (1622-1673). «Тартюф»

Цели урока:

Образовательная - дать понятие о классицизме как литературном направле¬нии своей эпохи;
Развивающая - развить понятие о сатире; познакомить учеников с жизнью и творчеством Мольера; развить представления о драматичес¬ком произведении;
Воспитательная - показать мастерство комедийной интриги; злобод-невность и актуальность комедии.

Методические приемы: рассказ учителя; беседа по вопросам.

Оборудование урока: портрет Мольера, текст комедии «Тартюф», ил-люстрации, отражающие эпоху классицизма.

Ход урока.

I. Слово о Мольере и понятие о классицизме.
II.Чтение статьи «Мольер» в учебнике.
III. Самостоятельное чтение первого и второго прошений королю с пос-ледующими ответами на вопросы о теме произведения, месте действия и вы¬боре героев.
IV. Беседа по вопросам
Вступительное слово учителя.

«Вот комедия, о которой много шумели, которую долго преследова¬ли; и люди, которые в ней выведены, ясно показали, что во Франции они помогущественнее всех тех, кого я до сих пор выводил», — писал Мольер в предисловии.
Действительно, комедия «Тартюф» явилась одним из самых смелых выступлений Мольера. Сатира ее своим острием была направлена про¬тив религиозного ханжества и лицемерия и в конечном счете посягала на авторитет самой церкви.
— Как построена комедия? Каким канонам классицизма она со-ответствует?
(Комедия построена согласно основным правилам классицизма. Она де-лится на пять актов. В ней соблюдены «три единства»: действие происхо¬дит в одном месте, в Париже, в доме зажиточного буржуа Оргона; все описываемые события развертываются на протяжении суток; действие не перебивается параллельными темами, вставными побочными эпизодами. Круг действующих лиц сравнительно ограничен.
Персонажи комедии разбиваются на группы: в одной из них Тартюф (но-ситель порока, который разоблачается) и его «почитатели»: Оргон — глава дома — и его мать, госпожа Пернель, ослепленные ложными добродетелями святоши. В другой группе все домочадцы Оргона, и во главе их острая на язык служанка Дорина.)
— Как Мольер разоблачает порок, выставленный в образе Тартю¬фа?
(Тартюф — центральный образ комедии. Вокруг него развертывается все действие. Ловкий мошенник, стремясь к достижению своих корыстных целей, надел на себя личину смиренника, бессребреника, отвергающего все земное и устремившего взоры к небесам. Именно таким воспринимают Тар¬тюфа Оргон и его мать.
«На путь спасения он хочет всех направить», — говорит г-жа Пернель. «Кто следует ему, вкушает мир блаженный», — заявляет Оргон. Но этот «путь спасения» оказывается в действительности путем насилия, бесчес¬тия, гибели семьи, гибели лучших человеческих чувств.
Тартюф проявляет необычайное рвение в покаянии по пустякам:

Себе он всякий вздор вменяет в преступленье,
Скорбит о пустяке, как бы он ни был мал,

— С восхищением говорит о нем простак Оргон.

Намедни он себя жестоко упрекал
За то, что изловил блоху, когда молился,
И, щелкая ее, не в меру горячился.

Тартюф последовательно разоблачатся Мольером с начала комедии до ее развязки.

Портрет Тартюфа — в реплике Дорины:

Он дома дворянин, собою величавый;
Дороден, красноух, бел и румян лицом.

Плоть свою этот «исполнитель воли небес» отнюдь не истощает. В от¬вет на встревоженные расспросы хозяина о самочувствии Тартюфа Дорина красноречиво описывает его времяпрепровождение в доме Оргона. За ужи¬ном тихоня сел против госпожи и,
…потупляя взгляд,
две куропатки съел и съел бараний зад…
…Он встал из-за стола, прошел к себе украдкой и в теплую постель без промедленья лег, где и проспал всю ночь, не ведая тревог.
…За завтраком бутыль он осушил до дна.
Но ослепленный Оргон, все это пропуская мимо ушей, отвечал лишь од-ним восклицанием: «Ах, бедный!»
При первом же появлении лицемера на сцене мы узнаем, что он не чужда¬ется и любовных утех: он пытается соблазнить жену своего благодетеля Эльмиру. При следующей встрече с Эльмирой он открывает ей свои правила нравственности: «…кто грешит в тиши, греха не совершает». Видя опас¬ность разоблачения, пройдоха с необычайной ловкостью становится в позу оклеветанного смиренника и снова одурачивает Оргона, направляя весь его гнев на сына.
Бурное самобичевание Тартюфа в этой сцене выглядит как пародия на христианское покаяние.)